Кто и как шьет костюмы в фигурном катании? «Матч ТВ» в гостях у лучших дизайнеров Санкт-Петербурга

В фигурном катании судьи оценивают не только технику элементов и скольжение, но и общее впечатление от спортсмена — его артистизм и визуальный облик. Поэтому костюм фигуриста — не просто функциональная одежда, а полноценная составляющая образа.

Наряды для одиночного катания и парных видов отличаются — например, у парниц нежелателен декор камнями в области талии, потому что партнер может травмироваться. Юбки в танцах на льду всегда длиннее, чем у одиночниц, потому что первым не нужно прыгать.

Человеку с улицы не под силу сшить наряд для фигуриста — над этим работают узкопрофильные специалисты, которые умеют выбрать материалы, показать достоинства фигуры спортсмена и учесть нюансы движений. В ход идут ткани разных цветов и фактур, кропотливая работа с оттенками, кружево и вышивка, стразы и сверкающие кристаллы.

Обо всех этих тонкостях «Матч ТВ» поговорил с владельцами лучших спортивных ателье Санкт-Петербурга. Мы узнали:

• как прийти в профессию
• каким образом создаются костюмы
• что делать, если два заказчика в один сезон принесли одинаковую музыку
• какова цена вопроса
• как стирать костюмы фигуристов

https://www.instagram.com/p/BZLaLc6gB59/

Мария Евстигнеева — хозяйка мастерской «That’s me». У нее одеваются Алена Леонова, Станислава Константинова, Серафима Саханович, Михаил Коляда, Андрей Лазукин, Дмитрий Алиев, Ксения Столбова. В разное время здесь шили и шьют костюмы для Анастасии Мишиной, Дмитрия Козловского, Алисы Федичкиной, Елизаветы Нугумановой, Каролины Костнер и других.

Светлана Гачинская — совладелица ателье «Арована». Постоянные клиенты ателье: Артур Гачинский и его ученики из школы «Звездный лед», фигуристы из группы Великовых, группы Алексея Мишина (Софья Самодурова, Анастасия Гулякова), спортсмены школы Тамары Москвиной (Петр Гуменник) и другие. Когда катались Юко Кавагути и Александр Смирнов, Максим Траньков и Мария Мухортова, здесь шили костюмы для этих пар. Также с ателье в разное время сотрудничали Каролина Костнер и Столбова — Климов.

Как прийти в профессию?

Мария Евстигнеева влюбилась в свою будущую профессию еще ребенком.

— Моя бабушка была оперной певицей в Мариинском театре. Дома остались ее сценические костюмы, и я с малых лет их примеряла, позировала перед зеркалом. Затем начала перешивать под свою фигуру, из оставшихся лоскутов делала наряды куклам. Это было любимое развлечение детства. Тогда-то я и решила, что хочу посвятить жизнь созданию костюмов.

Отучилась в художественной школе и, получив среднее образование, нацелилась на Академию им. Штиглица. Конкурс там на отделение моды был огромный: 12 человек на место. В первый год я не поступила и, чтобы получить ценный опыт, устроилась в театр помощницей портнихи. Там я и научилась всему на практике, тем более что шила, в основном, для артистов. Я хотела учиться только в Академии им. Штиглица, поэтому брала частные уроки для подготовки к экзаменам. Поступить удалось с 4-й попытки. Учитывая такую долгую дорогу к цели и накопленный опыт, сама учеба далась мне легко. Я даже успевала шить на заказ, были клиенты из балетной среды. А после вуза начала полноценно работать.

В 2011 году она основала ателье. Одним из заказов стало платье для балерины Веры Арбузовой на программу «Времена года». В это время Арбузову и ее коллегу Юлию Махалину пригласили участвовать в шоу «Болеро» Авербуха — там балерины танцевали в парах с фигуристами. Вера выступала с Алексеем Тихоновым, а Юлия — с Повиласом Ванагасом.

— Я сшила этим парам костюмы для нескольких номеров. Затем фигуристы попросили меня помочь: срочно сделать наряды для действующих спортсменов — Ксении Макаровой и Константина Меньшова. Заказ выполнила быстро, заодно познакомилась с хореографом Ольгой Глинка. Тогда же ко мне обратились Ксения Столбова и Федор Климов — им нужны были костюмы для программы «Половецкие пляски». Заработало сарафанное радио — ко мне стали приходить фигуристы. Сейчас они главные заказчики.

Когда Каролина Костнер тренировалась в Петербурге в олимпийский сезон, мы сшили ей платье винного оттенка для короткой программы и фиолетовое для «Лесной нимфы». Общались с Каролиной на английском, хотя она здесь учила русский язык и на каждой встрече старалась его с нами практиковать. К зеленому костюму, который итальянка надела на Олимпиаду, мы отношения не имеем.

Светлана Гачинская пришла в мир костюмов для фигурного катания 15 лет назад. Благодаря сыну Артуру (Артур Гачинский — ученик Алексея Мишина, серебряный призер ЧМ-2012), который занимался этим видом спорта, дизайнер познакомилась с будущей коллегой Викторией — конструктором швейных трикотажных изделий. Именно Виктория, работая еще в театральном ателье, сшила костюмы для произвольного танца Бережной и Сихарулидзе на их «золотую» Олимпиаду-2002.

Вместе они открыли ателье «Арована».

Какова технология создания костюма?

— На первом этапе фигурист дает послушать музыку, рассказывает об образе героя и нюансах программы. Мне показывают видео на льду. Опытные тренеры и хореографы сами дают идею костюма. Например, у Великовых всегда четкие готовые образы. А для Москвиной принципиально, чтобы мы приехали на каток и посмотрели на ее фигуристов вживую, окунулись в атмосферу программы. Далее мы рисуем эскизы будущего костюма и показываем клиенту. После утверждения эскизов и материалов шьем. Обязательна проверка наряда на льду: удобно ли спортсмену, все ли устраивает тренеров и хореографов.

Обычно две примерки. Конечно, в процессе работы что-то меняется. Бывает, меняем длину юбки, добавляем стразы. Сроки создания костюма — от 1 дня до 1 месяца. Есть и дистанционные заказчики: в век продвинутых технологий создать костюм без личной примерки не особо сложно.

Где взять материалы?

— Все материалы мы заказываем у частных поставщиков и в интернет-магазинах. Иногда сами покупаем что-то уникальное за границей, когда ездим отдыхать. Вот осенью я нашла расписные кружева на дубайском базаре. Ткани используем все, которые тянутся: бифлекс, стрейч, телесную сетку под тон кожи, иногда бархат и гипюр. Шифон тоже берем для отдельных частей костюма — например, для летящей юбки.

Как поступить, когда в один сезон приходят фигуристы с одинаковой музыкой?

— Непросто, когда заказы у клиентов идентичны, потому что я не люблю повторяться в стилистике и цветовой гамме. Например, в олимпийский сезон Дмитрий Алиев и Андрей Лазукин принесли одну музыку — «Маскарад», оба хотели белый костюм — мундир «не как у Транькова». Много было креатива. В итоге мы сделали Диме мундир бордового цвета, а Лазукину — фрак.

Работа ателье носит сезонный характер? Когда у мастеров больше всего работы?

Сезон заказов у фигуристов стартует в августе. Программы начинают ставить весной, продолжают летом, а когда впереди контрольные прокаты и первые турниры сезона — пора шить костюм.

Иногда все уже готово, но после контрольных прокатов приходится менять образ — то юбка слишком скользкая, то платье слишком тяжелое и мешает прыгать, или просто кому-то из авторитетных специалистов костюм не понравился. В таком случае он перешивается или создается с нуля.

— Осенью мы вообще редко бываем дома, заказы и доработки идут сплошным потоком. Помню, костюм к китайской программе для Феди Климова дошивали прямо в поезде, когда везли ребятам комплект в Москву. Они не успевали сами приехать на примерку, соревнования были на носу.

В апреле-мае в ателье относительно спокойно. Мастерицы работают над нарядами для театральных артистов и юных спортсменов. Параллельно дошивают свадебное платье Алене Леоновой.

Кто еще является заказчиком ателье?

— У нас есть круг постоянных клиентов, который со временем меняется. Иногда фигуристы хотят попробовать что-то новое у других дизайнеров, уходят на сезон или больше. Изредка бывает, что спортсмены из одной пары обшиваются в разных ателье. Но больше преданных клиентов, которые приходят еще в детстве. Например, Соню Самодурову и Полину Костюкович я помню еще малышками. Все годы, что они выступают на льду, мы создаем им костюмы.

Она показывает рисунки платья чемпионки Европы для короткой программы минувшего сезона, где сбоку была потрясающая ручная роспись по ткани, декорированная стразами.

Еще в ателье хранится платье Сони трехгодичной давности. Вживую оно очень маленькое, ведь из зала и по телевизору артист выглядит крупнее.

Ателье Гачинской, кроме фигуристов, сотрудничает со многими театрами Санкт-Петербурга и Москвы, Академией Эйфмана, шьет для гимнасток и синхронисток. Бывают заказы от иностранцев, которые приезжают в Петербург на подкатки. Постоянные клиенты иногда просят сшить наряды для личных событий — банкет, день рождения или выпускной.

А если осталась ткань от костюма Каролины Костнер?

Бывает так, что костюмы известных фигуристов продолжают служить ателье не только в качестве портфолио.

— Для новых клиентов у нас есть особые фишки: всегда остается немного ткани от чьих-либо костюмов, что-то из пробных моделей. Предлагаешь маленькому спортсмену материал, который использовался для Каролины Костнер или Дмитрия Алиева… Это же восторг! Мы используем этот лоскуток ткани для нового наряда, как мелкий элемент декора. Возможно, он принесет юному фигуристу удачу.

Какова цена вопроса?

— Средняя цена костюма для взрослого фигуриста — 25 тысяч рублей. Но это условная цифра. Все зависит от ткани, сложности дизайна и количества кружев, страз. Порой кажется, что для наряда маленькому фигуристу нужно меньше ткани. Но если его костюм сверкает… Бренды стразов тоже разные, и цены на них варьируются. «Пришивать стразы — ювелирная работа, особенно если таких деталей много. У Сони на платье «Бурлеск» около 10 тысяч страз», — рассказывает дизайнер.

Как стирать костюмы?

— У нас в ателье есть услуга: чистим костюмы, удаляем любую грязь. Бывает, малыши-спортсмены дома попортят ткань, обольют молоком. Или утюгом спалят. Потом сами пробуют колдовать над ним, и наряд портится. Нам, создателям, легче вернуть своему творению изначальный облик. Если костюм беречь и правильно ухаживать за ним, он прослужит вечно. Часто наряды передают из поколения в поколение. Кто-то продает по окончании сезона. Тогда костюм продолжает жить на льду и служить искусству. Почему нет? Но большинство спортсменов не любят отдавать свои костюмы, особенно если выиграли в них крупные соревнования. Это память.

Лучший костюм для фигуриста — какой?

— Который отвечает своим задачам. Обычным нарядом сейчас никого не удивишь, поэтому стараемся придумать что-то особенное. Порой костюмы кардинально меняются в процессе создания: в сезоне 2016-17 платье, с которого мы начинали для Ксюши Столбовой, потом превратилось в комбинезон.

— Костюм Ягудина из олимпийской программы «Человек в железной маске». Но главное, чтобы одежда была для фигуриста удобной и безопасной. В спорте редко рискуют с нарядами-трансформерами. Идеальный костюм — тот, который придает эстетику и стал «второй кожей». Он сидит четко по фигуре и помогает раскрыть образ. Все же фигурное катание — это красивый вид спорта, и спортсмен на льду должен выглядеть великолепно.

Познакомьтесь с дизайнером, который шьет костюмы для российской эстрады

Если вы хоть раз видели концертные костюмы Николая Баскова или Ирины Аллегровой (по телевизору тоже считается), то примерно представляете творческие методы дизайнера Владимира Середина. «Афиша Daily» отправилась к нему в студию, чтобы узнать, как он все это придумывает и из чего шьет.

Дизайнер и основатель модного дома Seredin Paris

Как парижский кутюрье стал лучшим другом российских артистов

«У компании LVMH есть позиция селект-стилиста, который отбирает молодые марки для сотрудничества. Я прошел через эту мясорубку, и звали ее Мартин Секретен.

В конце 1990-х вместе с дизайнером Сергеем Васильевым мы создали бренд Seredin & Vasiliev и повезли его в Париж. После второго показа Парижский синдикат высокой моды дал марке статус кутюрной. Нас сразу пригласили на собеседование в LVMH. Мы взяли с собой огромный чемодан с фотографиями и платьями и долго показывали все это Мартин. После беседы она сняла с наших материалов копии, и в следующем сезоне я увидел несколько своих идей в осенне-зимней коллекции Dior. В те времена у нас не было денег на визажистов, поэтому брови и ресницы мы вырезали из бархата — то же самое сделали и Dior Макияж с показа Christian Dior осень-зима 2001 .

Потом нас попросили сделать эскизы для Céline, Chanel. В эйфории от возможности поработать с LVMH люди дарят наброски, ткани и лекала, а огромный конгломерат этим пользуется, выбрасывая людей на помойку.

В 2007 году я решил снова работать на себя. Поехал в Индию, закупил вышивки и ткани. Вернулся в Москву — и вдруг посыпались предложения. Я тут же согласился участвовать в шоу «Ты — суперстар» на канале НТВ, и все мои идеи для собственной коллекции воплотились в итоге в костюмах для передачи. Я тогда себя спросил, хочу ли я вкладывать дикие деньги и делать четыре коллекции в год в Париже или могу остаться работать в Москве. Когда я занимался шоу, у меня была новая коллекция из 12 платьев каждый четверг. Чем это хуже показов? Оглядываясь назад, я понимаю, что сделал правильный выбор. Теперь мои друзья — артисты».

Как поступают заказы на концертные костюмы

«Когда артист говорит мне, что он давно не делал ничего нового, я понимаю: это запрос на новое шоу. Мы собираемся вместе с ним и режиссером шоу (обычно Владимир работает с режиссером Хуаном Ларрой. — Прим. ред.), выстраиваем порядок песен и драматургию, закладываем время на переодевания. Очень важно, как костюм работает с декорациями, светом, графикой и всем остальным, что происходит на сцене. Артист может начать шоу с красной строки, с восклицательного знака, а может, наоборот, закончить лучшей песней и лучшим нарядом. Когда я придумываю наряд, я даже не дослушиваю песни до конца, чтобы не вникать в смысл глубоко, а поймать чистую эмоцию. Иногда это юмор и китч, а иногда достаточно шифона и ветродуя».

Откуда берутся материалы для костюмов

«Иногда вышивку, ткани и фурнитуру мы заказываем в Китае. Вы не знаете настоящий Китай. В России он ассоциируется с дешевым ширпотребом плохого качества, а там есть и фантастическое ручное производство, где заказывают вышивку Marni, Prada и Givenchy Вышивка на свитшоте Givenchy . Для одного только шоу Николая Баскова я привез оттуда около тонны фурнитуры и тканей. Выбор поражает воображение, он намного больше, чем в Италии. Еще я люблю ездить за всем необходимым в Индию.

Сейчас у меня большая студия и 15 сотрудников. Иногда приходится отдавать задания на аутсорс в пошивочные цеха — этому меня научила работа во Франции. В 2009 году для «Евровидения» в Москве за две недели моей команде нужно было сделать все — от костюмов для всех артистов до мерчендайзинга. Конечно, в таких случаях приходится привлекать людей.

Я, конечно, слежу за модой. Люблю Delpozo — это невероятной красоты простые вещи, недосказанные, легкие. Я бы так не смог, я не умею себя вовремя остановить. Мне нравится Dries Van Noten: принты, вышивка, концепция. Чудовищно не нравятся Dolce & Gabbana».

Каково это — работать с российскими артистами

«Эдита Станиславовна Пьеха однажды сказала мне: «Одевай песню, а не исполнителя». Нужно создать образ, фантом, который будет гипнотизировать зрителя. В жизни артисты сомневаются, и эти сомнения очень человеческие: «Будет ли мне комфортно? Мне точно пойдет этот цвет?» Я просто беру тайм-аут и жду, когда артист сам озвучит мое предложение — у меня нет цели доминировать, я всеми руками за творчество.

Ричард Аведон однажды сказал «Все, что я делаю сегодня, будет нужным только один день. А потом полетит в помойку». Так и есть. Недавно Ирина Аллегрова вернула «Шальную императрицу» в репертуар концертов. Попросила нашить тряпочку поверх готового смокинга. Я не послушал и сделал мантию из черного и красного шифона. Ирина пришла в студию: «Мне же нужна была тряпочка и орден». Мантия улетела в помойку. Я не настаивал».