Зимнее кружево. Эта история… (сборник) Текст

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

© Ира Николаева, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Родилась в 1976 году в городе Будапеште (Венгрия), в семье военнослужащих врачей. Места службы отца – гарнизоны Казахстана, Крайнего Севера, город Рязань. Окончила среднюю школу в городе Тикси-3, на берегу Северного Ледовитого океана, с золотой медалью, впоследствии – выпускница ММА им. И.М. Сеченова (красный диплом). В настоящее время проживаю в Москве. Кандидат Интернационального Союза писателей, Член Российского союза писателей. Ранее издано два сборника стихов. Книгу хотела бы посвятить своим любимым родителям Михаилу Васильевичу и Нине Васильевне, а также памяти моих ушедших любимых питомцев-друзей.

Зимнее кружево
Стихи

Барская прогулка

Мчит гнедой, аж цокот слышен,
звезды бьют из-под копыт,
на прогулку барин вышел —
покататься вдоль ракит.
Сам он в шубе соболиной,
ноги греют сапожки,
ямщичок – тулуп овчинный
да протертые штаны.
Барин пьян немного, весел,
крикнул, гикнул ямщику:
– Коль прокатишь пуще бесей,
то гляди – озолочу.
Ямщичок поежил руки,
хлыст схватил, раздался свист,
стало сразу не до скуки,
конь помчался будто ввысь.

В зимней беседке

Усыпан белыми снегами
декабрь месяц в Новый год,
тот заметает землю снами,
звенят метелицы семь нот.

Пушистой бахромой на ветках
несут снежинки круговерть.
Под тенью беленькой беседки
стою и думаю – что впредь?

А впереди – весна с капелью,
из снега – лужицы, ручьи,
а нынче снегопад с метелью
засыплет мелами холсты.

Ворожея

Ворожила старушка
в первозданной избушке,
рассыпала коренья, семена и плоды,
отводила проклятья,
пряча лик от распятья,
колдовала старушка
от добра до беды.
Чтобы ясна дорога
была тройке удалой,
чтобы коням подмога
во степи ледяной.
И летела повозка,
кони мастию чалой,
по скрипучему снегу
возвращалась домой.
Ворожила старушка
в своей ветхой избушке,
растирала травинки
между пальцами в пыль,
но не внял рок колдунье,
ветер свечку задунул,
и знахарки виденье
превращалося в быль.
Превращала сказанья
из древнейших заклятий
во слова и виденья,
что нам дарует хмель,
а пурга затевалась
лунной ночью ненастной,
снег кружил, обращаясь
белым пухом, в метель.
Затерялись здесь кони,
их уже не догонит
ворожба той колдуньи
этой ночью лихой,
и заснул беспробудно
на трескучем морозе,
завернувшись в тулупчик,
тот ямщик удалой.

Дед Мороз

В год Новый Дедушка Мороз
явился к деткам на оленях,
алел румяно его нос,
в руках был посох повелений.

Подарки щедро раздавал —
те, что припас в прошедшем годе,
конфет, игрушек – валом вал,
одежки теплой по погоде.

Он ехал с самого Устюга
по снежным тропам на санях,
сопровождали его вьюга,
метель, Снегурочка в унтах.

А по дороге встретил Санту
да гномов шумною толпу,
вручил подарки с красным бантом —
на радость гномам, старику.

Всем исполнения желаний
пророчил в Новые года,
та ворожба – предмет мечтаний,
и не напраслина слова.

Деревенские забавы

А на белой горке – саночки катали,
на ледочке ломком, смазанные в сале,
и девицы с визгом в клубах снежной пыли,
паренёчки следом – санки торопили.
А рядком деревня, ярмарка шумит,
конкурсы, частушки – ярок зимний вид,
бабы все солидно меж рядов шагают,
мужички – те просто – пиво попивают.

Заполярье. Гимн Северу

Далекий Север, Заполярье,
волшебной музыки мотив,
во сне – как небылою явью
приходишь, даже не спросив.

Тут снегом – белые метели,
и Ледовитый океан,
а память, уголечком тлея,
согреет лучше жарких стран.

В снегах отвагой полны силы,
пускай слабее человек —
но будто обретаешь крылья
в пургу и в ветер, мчащий снег.

И здесь, наедине с природой,
в чертогах белоснежных, льдах
ты ощущаешь ту свободу,
какой не встретишь в городах.

Краса зима волчицей белой
явилась на земли простор
хвостом-поземкою несмело
мела заснеженный узор.
И воем вьюги неустанным
звенела рассыпаясь вдаль
неся в морозном эхе раннем
из века вечную печаль.
Расплакавшись весною, тая,
в берлоге скрылась на заре
чтобы вернуться целой стаей
волков белесых в декабре…

Зимние улицы

Зимний день – пушистый и холодный,
небо разливает свою тень,
солнце отсылает лучик вздорно,
пробиваясь сквозь метели стен.

Снег кружит, бросая в очи хлопья,
засыпает шапки и шарфы,
пешеходы, пробираясь робко,
сдвинут все на нос воротники.

Скользкая поземка заметает,
и сапожки катят по ледку,
дворники песочек рассыпают —
чтоб шагалось легче на снегу.

Улицы полнятся – пешеходы,
все спешат, торопятся, бегут,
под ногами лед, снегов сугробы,
а зима – не враг, да и не друг.

Зимний вальс

Вальс фигурный, вальс ажурный,
кружат зимние ветра,
солнца шар алел пурпурный,
серебром легли снега.

Раз-два-три – пел колокольчик,
а бубенчик подпевал,
мчала тройка за околье,
цокот ритмы отбивал.

И звенела, и кружила
стая пташек в вышине,
вальсом музыка парила,
вечер таял в сизой мгле.

Зимний характер

Зима созвала все метели,
да было дело в феврале,
уж подступали март с апрелем,
ей спохватиться б в январе.
И ветры дули уж лениво,
снег промокал вослед лучам,
что ж – вещи сложит торопливо
зима по сумкам, рюкзакам.
На поезд поздний соберется,
уедет за Полярный круг,
там разгуляется, взовьется,
до лета будет недосуг.
Назад заторопится в осень,
придет обычно – не спросясь,
характер, как всегда, несносен —
то испокону, отродясь.

Зимняя полночь

Как мела метель – словно помелом,
заметая день вьюгою-хвостом,
украшая ночь звездопадом льда,
укрывала дол тканями плаща.
И, взвиваясь, дул ветер снегом ввысь,
и в неправде той был зимы каприз,
полночь плакала – свет опаловый,
то луна была – запоздалая.

Зимняя пора

Зима – пора цветов белесых,
как жемчуг серебрится снег,
снежинок опадает россыпь,
то вторится из века в век.

Зима – пора чудесных песен
да святочного волшебства,
по всем полям и долам, весям —
придет в деревни, города.

Зима – пора забав веселых:
катки, салазки мчат с горы,
все там же – в деревнях и селах
раскинут ярмарки пиры.

Зимняя тройка

Вскачь повозка запряжная,
бьет копытом коренной,
тройка едет удалая,
мчит дороженька домой.
Кони мастию гнедою,
слышен храп издалека,
пыль аж крошкой ледяною,
сбоку – шоры на глаза.
Скачут шаг, потом рысцою,
на галоп не перейти,
рядом волк бежит и воет,
сани с грузом нелегки.
Только вот ямщик с хлыстами,
щелкнул в воздух – волк в кусты,
мускулы пошли буграми,
у коней от той езды.
Ямщичок затянет песню,
свистнет, крикнет во всю мочь,
пятернею перекрестит
грудь свою – должно помочь.
Сгинет страх с протяжным воем,
а дорога дальше – гладь,
ведь в санях ружьишко с боем —
завороженная кладь.

Зимушка

Забелила краской белой
все дороженьки зима,
рисовала долы мелом,
все без отдыха и сна.
Распушила хлопком ветви,
разукрасила кусты,
как побелкой дуют ветры,
записавшись в маляры.

Как зима сменяла осень

Черно небо, небо в тучах,
непогодушка грядет,
сгинул в тьме последний лучик,
заслезился небосвод.

Дождик слезы проливает,
ветер трубами гудит,
шквал из листьев поднимая,
он с грозою говорит.

Осень плакала и злилась,
разбросала платья все,
а зима, ступая стыло,
снег ссыпала на заре.

Покрывала белым долы,
наряжалась вся в платки,
ветер выводил ей соло —
дружбы наводил мосты.

Колдовство шамана

Кружится в танце, в бубен бьет,
варган мелодией струится,
в священном трепете народ —
волнуется, богов боится.

Кружит шаман, кружат ветра
и духов леса созывают,
а хвоя – словно бы листва —
с пушистых сосен облетает.

И затевался ураган,
Здесь вьюга дула, заметала,
заклятья духам слал шаман —
страх напускал – никак не мало.

То власть богов перед Землей,
он вопрошает провидений,
и кружит бубен пред толпой —
селенье ждет чудес-знамений.

Молитва вождя к шаману

– Шаман, ты наколдуй погоду,
чтоб стихла стылая пурга,
чтоб ясный полдень – небосводу,
замолкли б вьюги чтоб, ветра.
Вождь племени главой склонился:
– Прошу, охоту ниспошли,
чтобы олень в лесах явился
да мясом полнились котлы.
В селениях чтобы далеких
умчались голод с хворотьбой…
Вождь говорил с тоской глубокой,
шаман внимал молитве той.

Молитва северного охотника

– Дух леса, выйди из-за гор, —
взывал охотник одиноко,
и в слове слышался укор,
унты увязли в снег глубоко.
Якут дух дикий подзывал,
чтоб наконец пришли олени,
а пес тихонько подвывал,
к теплу звал дальних поселений.
Охотник рыскал, словно волк —
олени будто ускользали,
а пес, в охоте зная толк,
бродил по следу, тихо лая.
– Так где же вы, лесные духи? —
Охотник взорами померк.
Видать, все это – просто слухи —
про колдовство и оберег.

Молодая эвеночка

Лицо эвеночки – луною,
а очи – словно кисти штрих,
блестят улыбкой озорною
ланиты, губки, нежен лик.

А косы – черными волнами,
в них украшения звенят,
и кружит в танце пред парнями,
их завораживая взгляд.

Чуть в стороне – старушка, сгорбясь,
вздыхала:
– Вот же егоза,
ведь красота девицы – робость,
чтоб долу прятались глаза.

А внучка – так ими сверкает,
пойду пожалуюсь отцу,
девчонка – слишком молодая,
ведь скромность юности к лицу.

Потом подумала немного:
– Я тоже девицей была.
Наверное, умерю строгость,
ведь молодость всегда права.

Мудрость старого охотника
Северный рассказ

Томился дальнею охотой
сын Севера – совсем юнец,
просил без отдыха и срока:
– Возьми с собой меня, отец.

То времена – старинной были,
когда оружие – в ножнах,
да лук, что за плечом носили,
а дичь не пугана в лесах.

И северные куропатки,
оленей дикие стада,
бродили волки без оглядки,
охота – данность и стезя.

Отец суров, но мудр словами:
– Младой юнец, вот подрастешь
и будут борода с усами —
тогда охоться, бери нож.

Лицо твое – подобно деве,
и над губой не виден пух.
Ты слаб еще душой и телом,
но жди: мужей вселится дух.

На льдине

Рыбак на льдине – ветров шквалы,
несет стремнина как листок,
краюшка хлеба, ломтик сала,
коловорот, с блесной кулек.

Весь скарб – в укромном уголочке,
унты промокли: тает лед,
а в трубке тают уголёчки —
отчаяния тлел дымок.

Вокруг – река, вода чернеет,
снег размокал вослед лучам,
и мыслит чукча: Бог – спасенье,
не до рыбалки – где уж там…

Зимнее кружево. Эта история… (сборник)
Ира Николаева, 2019

Здравствуйте, дорогой Читатель! Представляю Вашему вниманию свою третью книгу. Данная книга состоит из двух частей. Первая часть – это поэзия под названием «Зимнее кружево», где Вы сможете окунуться в волшебство русской зимы, как в городах и селах, так и на просторах Крайнего Севера. Здесь Вас ждут также небольшие поэтические рассказы-зарисовки, приключения, укутанные снегами и морозом. Вторая часть книги состоит из миниатюрных новелл и рассказов. Она носит название «Эта история…» В ней Вы можете прочитать миниатюры о самых разных жизненных коллизиях и ситуациях, погрузиться в современные и старинные эпохи. Очень надеюсь, Читатель, что Вам не будет скучно на страницах этой книги.

Оглавление

• Зимнее кружево. Стихи
• Эта история…. Рассказы и новеллы

Из серии: Международный фестиваль Бориса и Глеба

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Зимнее кружево. Эта история… (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

© Ира Николаева, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Родилась в 1976 году в городе Будапеште (Венгрия), в семье военнослужащих врачей. Места службы отца — гарнизоны Казахстана, Крайнего Севера, город Рязань. Окончила среднюю школу в городе Тикси-3, на берегу Северного Ледовитого океана, с золотой медалью, впоследствии — выпускница ММА им. И.М. Сеченова (красный диплом). В настоящее время проживаю в Москве. Кандидат Интернационального Союза писателей, Член Российского союза писателей. Ранее издано два сборника стихов. Книгу хотела бы посвятить своим любимым родителям Михаилу Васильевичу и Нине Васильевне, а также памяти моих ушедших любимых питомцев-друзей.

Мчит гнедой, аж цокот слышен,

звезды бьют из-под копыт,

на прогулку барин вышел —

покататься вдоль ракит.

Сам он в шубе соболиной,

ноги греют сапожки,

ямщичок — тулуп овчинный

да протертые штаны.

Барин пьян немного, весел,

крикнул, гикнул ямщику:

— Коль прокатишь пуще бесей,

то гляди — озолочу.

Ямщичок поежил руки,

хлыст схватил, раздался свист,

стало сразу не до скуки,

конь помчался будто ввысь.

В зимней беседке

Усыпан белыми снегами

декабрь месяц в Новый год,

тот заметает землю снами,

звенят метелицы семь нот.

Пушистой бахромой на ветках

несут снежинки круговерть.

Под тенью беленькой беседки

стою и думаю — что впредь?

А впереди — весна с капелью,

из снега — лужицы, ручьи,

а нынче снегопад с метелью

засыплет мелами холсты.

в первозданной избушке,

рассыпала коренья, семена и плоды,

пряча лик от распятья,

от добра до беды.

Чтобы ясна дорога

была тройке удалой,

чтобы коням подмога

во степи ледяной.

И летела повозка,

кони мастию чалой,

по скрипучему снегу

в своей ветхой избушке,

между пальцами в пыль,

но не внял рок колдунье,

ветер свечку задунул,

и знахарки виденье

превращалося в быль.

из древнейших заклятий

во слова и виденья,

что нам дарует хмель,

а пурга затевалась

лунной ночью ненастной,

снег кружил, обращаясь

белым пухом, в метель.

Затерялись здесь кони,

их уже не догонит

ворожба той колдуньи

этой ночью лихой,

и заснул беспробудно

на трескучем морозе,

завернувшись в тулупчик,

тот ямщик удалой.

В год Новый Дедушка Мороз

явился к деткам на оленях,

алел румяно его нос,

в руках был посох повелений.

Подарки щедро раздавал —

те, что припас в прошедшем годе,

конфет, игрушек — валом вал,

одежки теплой по погоде.

Он ехал с самого Устюга

по снежным тропам на санях,

сопровождали его вьюга,

метель, Снегурочка в унтах.

А по дороге встретил Санту

да гномов шумною толпу,

вручил подарки с красным бантом —

на радость гномам, старику.

Всем исполнения желаний

пророчил в Новые года,

та ворожба — предмет мечтаний,

и не напраслина слова.

А на белой горке — саночки катали,

на ледочке ломком, смазанные в сале,

и девицы с визгом в клубах снежной пыли,

паренёчки следом — санки торопили.

А рядком деревня, ярмарка шумит,

конкурсы, частушки — ярок зимний вид,

бабы все солидно меж рядов шагают,

мужички — те просто — пиво попивают.

Заполярье. Гимн Северу

Далекий Север, Заполярье,

волшебной музыки мотив,

во сне — как небылою явью

приходишь, даже не спросив.

Тут снегом — белые метели,

и Ледовитый океан,

а память, уголечком тлея,

согреет лучше жарких стран.

В снегах отвагой полны силы,

пускай слабее человек —

но будто обретаешь крылья

в пургу и в ветер, мчащий снег.

И здесь, наедине с природой,

в чертогах белоснежных, льдах

ты ощущаешь ту свободу,

какой не встретишь в городах.

Краса зима волчицей белой

явилась на земли простор

мела заснеженный узор.

И воем вьюги неустанным

звенела рассыпаясь вдаль

неся в морозном эхе раннем

из века вечную печаль.

Расплакавшись весною, тая,

в берлоге скрылась на заре

чтобы вернуться целой стаей

волков белесых в декабре…

Зимний день — пушистый и холодный,

небо разливает свою тень,

солнце отсылает лучик вздорно,

пробиваясь сквозь метели стен.

Снег кружит, бросая в очи хлопья,

засыпает шапки и шарфы,

пешеходы, пробираясь робко,

сдвинут все на нос воротники.

Скользкая поземка заметает,

и сапожки катят по ледку,

дворники песочек рассыпают —

чтоб шагалось легче на снегу.

Улицы полнятся — пешеходы,

все спешат, торопятся, бегут,

под ногами лед, снегов сугробы,

а зима — не враг, да и не друг.

Вальс фигурный, вальс ажурный,

кружат зимние ветра,

солнца шар алел пурпурный,

серебром легли снега.

Раз-два-три — пел колокольчик,

а бубенчик подпевал,

мчала тройка за околье,

цокот ритмы отбивал.

И звенела, и кружила

стая пташек в вышине,

вальсом музыка парила,

вечер таял в сизой мгле.

Зима созвала все метели,

да было дело в феврале,

уж подступали март с апрелем,

ей спохватиться б в январе.

И ветры дули уж лениво,

снег промокал вослед лучам,

что ж — вещи сложит торопливо

зима по сумкам, рюкзакам.

На поезд поздний соберется,

уедет за Полярный круг,

там разгуляется, взовьется,

до лета будет недосуг.

Назад заторопится в осень,

придет обычно — не спросясь,

характер, как всегда, несносен —

то испокону, отродясь.

Как мела метель — словно помелом,

заметая день вьюгою-хвостом,

украшая ночь звездопадом льда,

укрывала дол тканями плаща.

И, взвиваясь, дул ветер снегом ввысь,

и в неправде той был зимы каприз,

полночь плакала — свет опаловый,

то луна была — запоздалая.

Зима — пора цветов белесых,

как жемчуг серебрится снег,

снежинок опадает россыпь,

то вторится из века в век.

Зима — пора чудесных песен

да святочного волшебства,

по всем полям и долам, весям —

придет в деревни, города.

Зима — пора забав веселых:

катки, салазки мчат с горы,

все там же — в деревнях и селах

раскинут ярмарки пиры.

Вскачь повозка запряжная,

бьет копытом коренной,

тройка едет удалая,

мчит дороженька домой.

Кони мастию гнедою,

слышен храп издалека,

пыль аж крошкой ледяною,

сбоку — шоры на глаза.

Скачут шаг, потом рысцою,

на галоп не перейти,

рядом волк бежит и воет,

сани с грузом нелегки.

Только вот ямщик с хлыстами,

щелкнул в воздух — волк в кусты,

мускулы пошли буграми,

у коней от той езды.

Ямщичок затянет песню,

свистнет, крикнет во всю мочь,

грудь свою — должно помочь.

Сгинет страх с протяжным воем,

а дорога дальше — гладь,

ведь в санях ружьишко с боем —

Забелила краской белой

все дороженьки зима,

рисовала долы мелом,

все без отдыха и сна.

Распушила хлопком ветви,

как побелкой дуют ветры,

записавшись в маляры.

Как зима сменяла осень

Черно небо, небо в тучах,

сгинул в тьме последний лучик,

Дождик слезы проливает,

ветер трубами гудит,

шквал из листьев поднимая,

он с грозою говорит.

Осень плакала и злилась,

разбросала платья все,

а зима, ступая стыло,

снег ссыпала на заре.

Покрывала белым долы,

наряжалась вся в платки,

ветер выводил ей соло —

дружбы наводил мосты.

Кружится в танце, в бубен бьет,

варган мелодией струится,

в священном трепете народ —

волнуется, богов боится.

Кружит шаман, кружат ветра

и духов леса созывают,

а хвоя — словно бы листва —

с пушистых сосен облетает.

И затевался ураган,

Здесь вьюга дула, заметала,

заклятья духам слал шаман —

страх напускал — никак не мало.

То власть богов перед Землей,

он вопрошает провидений,

и кружит бубен пред толпой —

селенье ждет чудес-знамений.

Молитва вождя к шаману

— Шаман, ты наколдуй погоду,

чтоб стихла стылая пурга,

чтоб ясный полдень — небосводу,

замолкли б вьюги чтоб, ветра.

Вождь племени главой склонился:

— Прошу, охоту ниспошли,

чтобы олень в лесах явился

да мясом полнились котлы.

В селениях чтобы далеких

умчались голод с хворотьбой…

Вождь говорил с тоской глубокой,

шаман внимал молитве той.

Молитва северного охотника

— Дух леса, выйди из-за гор, —

взывал охотник одиноко,

и в слове слышался укор,

унты увязли в снег глубоко.

Якут дух дикий подзывал,

чтоб наконец пришли олени,

а пес тихонько подвывал,

к теплу звал дальних поселений.

Охотник рыскал, словно волк —

олени будто ускользали,

а пес, в охоте зная толк,

бродил по следу, тихо лая.

— Так где же вы, лесные духи? —

Охотник взорами померк.

Видать, все это — просто слухи —

про колдовство и оберег.

Лицо эвеночки — луною,

а очи — словно кисти штрих,

блестят улыбкой озорною

ланиты, губки, нежен лик.

А косы — черными волнами,

в них украшения звенят,

и кружит в танце пред парнями,

их завораживая взгляд.

Чуть в стороне — старушка, сгорбясь,

ведь красота девицы — робость,

чтоб долу прятались глаза.

А внучка — так ими сверкает,

пойду пожалуюсь отцу,

девчонка — слишком молодая,

ведь скромность юности к лицу.

Потом подумала немного:

— Я тоже девицей была.

Наверное, умерю строгость,

ведь молодость всегда права.

Мудрость старого охотника

Томился дальнею охотой

сын Севера — совсем юнец,

просил без отдыха и срока:

— Возьми с собой меня, отец.

То времена — старинной были,

когда оружие — в ножнах,

да лук, что за плечом носили,

а дичь не пугана в лесах.

И северные куропатки,

оленей дикие стада,

бродили волки без оглядки,

охота — данность и стезя.

Отец суров, но мудр словами:

— Младой юнец, вот подрастешь

и будут борода с усами —

тогда охоться, бери нож.

Лицо твое — подобно деве,

и над губой не виден пух.

Ты слаб еще душой и телом,

но жди: мужей вселится дух.

Рыбак на льдине — ветров шквалы,

несет стремнина как листок,

краюшка хлеба, ломтик сала,

коловорот, с блесной кулек.

Весь скарб — в укромном уголочке,

унты промокли: тает лед,

а в трубке тают уголёчки —

отчаяния тлел дымок.

Вокруг — река, вода чернеет,

снег размокал вослед лучам,

и мыслит чукча: Бог — спасенье,

не до рыбалки — где уж там…

Неудачная охота. Северный рассказ

Пес, что северной породы,

да охотника следы,

шли вперед, и вязли ноги

в вечном снеге средь пурги.

Возвращались не с добычей,

а с усталостью лихой,

да с тяжелой головой.

Север дальний, Север крайний —

духом не для слабака,

дома голод ждет печальный —

пусть мужается семья.

И охотник — снова в поиск,

и уже добычу пес

чует своим хищным носом:

запах ветерок донес.

По следам зверей плутая,

бродят вместе день-деньской,

дичь — как будто ускользает,

а вдали — лишь волчий вой.

не разжечь уже костра,

не согреться — ветры злее,

холод жалит до нутра.

И порой охотник хмуро,

пса погладив под рукой,

думу думает понуро:

возвратимся ли домой?

Как грустил бел клен под моим окном,

неприкаянный одиноким днем,

в зиму-зимушку, в белом ватнике

с пуха мягкого да хлопчатника.

Разговаривал да с метелицей,

той, что маялась дня безделицей,

пели песенки в паре с ветрами,

ведь гуляки те да отпетые.

Обниму я клен, прикоснусь к коре,

сверху снежный ком — да по голове,

так обидою он прогонит прочь:

в том, что одинок, не смогла помочь.

Раз на ярмарке бедовой продавались полушалки,

девицы платок пуховый примеряли — денег жалко,

торговались с пылом, с жаром, кошелечками звенели,

а торговка: «Что ж, вам даром подарю платочек белый?»

Крутят у зеркал девицы, любо-дорого смотреть,

а платочек не из ситца — настоящая то шерсть!

Укрывать будет в метели, от снегов убережет —

враз деньжата зазвенели и раскрылся кошелёк.